С какого возраста начинать обучать ребенка иностранному языка.

C какого возраста надо начинать обучать ребенка иностранному языку?

Этот вопрос волнует многих родителей. Что можно ответить? В идеале – чем раньше, тем лучше. Но что значит «в идеале»? Говорят, язык нельзя выучить, к нему можно привыкнуть. Иными словами, любой язык усваивается легче и быстрее всего, когда человек находится в языковой среде, слышит речь постоянно и повсюду. Именно так мы «привыкаем» к родному языку. (И на это, кстати, уходит 3-4 года.)И именно так проще всего, особенно в раннем детстве, выучить язык иностранный. То же относится к ситуации (для большинства нереальной), когда вы искусственно создаете условия, приближенные к языковой среде.

Например, нанимаете бонну-англичанку или кто-то из родителей, хорошо знающий язык, запасшись терпением, с момента рождения ребенка говорит с ним только по-английски.

В больших городах сейчас появились детские сады, где с детьми с утра до вечера занимаются воспитатели-носители языка. Отличный вариант. Вот только стоит пребывание в таком детском саду столько, что обычно цену указывать на сайте стесняются, давая понять, что это – для избранных.

Не верьте, если вам обещают способ погружения на обычных курсах, где занятия проводятся два, даже три раза в неделю по часу-полтора. Это обычное надувание щек. Ребенок погрузится в язык разве что по щиколотку, выучив, как водится, счет до 10, основные цвета и названия нескольких животных.

При обучении взрослых «погружение» в языковую среду можно еще сымитировать, занимаясь каждый день по 4-5 часов, для маленьких же детей это абсолютно нереально, если учитывать, что с ребенком 7-8 лет не стоит заниматься более 40-45 минут подряд, а с дошкольником и вовсе – не более 25-30 минут.

Что же делать тем родителям (а их подавляющее большинство), которые не могут обеспечить детям изучение иностранного языка путем «привыкания» к нему?

Прежде всего, наверное, надо, посмотрев на вещи реально, подготовиться самому и подготовить (не пугая!) ребенка к тому, что изучение любого языка вне языковой среды – это большой труд, и дело не очень быстрое. А, следовательно, и подходить к нему следует осторожно, не форсируя и ни в коем случае не отбив желания заговорить на чужом языке.

Многолетний собственный преподавательский опыт, опыт коллег и наблюдения за детьми дошкольного и младшего школьного возраст все больше убеждают в мысли, что, если у вас нет возможности «погрузить» ребенка в язык, разумнее всего начать систематические и планомерные занятия со второго класса, т.е. с 7-8 лет. К этому времени ребенок уже читает и пишет по-русски, что дает возможность развивать параллельно четыре языковых навыка: аудирование (восприятие речи на слух), «говорение», чтение и письмо, что опять-таки важно, если вы изучаете язык «медленным» способом.

Главная же задача дошкольного развития заключается, на мой взгляд, не в том, чтобы снабдить ребенка какой-либо информацией (часто бессистемной и отрывочной), а в том, чтобы научить учиться, привить вкус к самому процессу поглощения знаний.

Что еще можно сделать, чтобы помочь дошкольнику подготовиться к изучению иностранного языка?

До школы надо обязательно постараться решить логопедические проблемы. (Этому важному вопросу я планирую посвятить следующую статью.)
Обязательно прочитайте ребенку про Тома Сойера и Алису, пусть он узнает, что Вини-Пух и Маугли заговорили сначала по-английски, а потом уже по-русски.

Читает, естественно, взрослый; или вы, чтобы обеспечить себе полчаса свободы, находите в Интернете аудиокнигу. Правда, на мой взгляд, маму, которая комментирует хорошие красочные иллюстрации в бумажной книжке или объясняет что-то непонятное по ходу дела, стоит заменять аудиокнигой только в том случае, если прочтение уже не первое. (Догадываюсь, что сейчас подумала обо мне эта мама, только что уложившая двух своих чад после многократных «попить», «пописать», «почитать», и на десять минут присевшая с чашкой чая к компьютеру.)

Существует множество обучающих компьютерных программ, мультфильмов и игр для детей разного возраста. Не все они одинаково удачны и полезны, но, если у вас есть возможность использовать при обучении компьютер, что-то, безусловно, может послужить хорошим подспорьем.

До закрытия Рутрекера почти все это можно было скачать там, но и сейчас, погуглив, многое можно найти в Интернете. Не забывайте только, что ребенок 5-6 лет не должен проводить у компьютера более 20 минут в день.

И, если позволите, еще один совет. Сейчас открывается много развивающих центров для дошкольников, где в числе прочего, детей обучают иностранным языкам. Это, безусловно, замечательно, если за дело берутся профессиональные педагоги с хорошим знанием языка и умением работать с маленькими детьми, если ребенок ходит на занятия с удовольствием, и этот центр расположен таким образом, что вы можете добраться туда пешком, в качестве прогулки.

Однако стоит серьезно подумать, если

поговорив с кем-нибудь из родителей, вы узнали, что, прозанимавшись два года, их ребенок может механически протараторить алфавит (не очень понимая, зачем, и не зная названия букв вразбивку), знает, как по-английски будет «жираф» и умеет с русским произношением посчитать до 10;
добираться вам придется с пересадкой, на двух автобусах;
образовательный центр расположен в подвале, и занятия в группе, состоящей из 15 детей от 3 до 6 лет, проходят в душной небольшой комнате без окон;
вам предлагают начать обучать ребенка языку с 2-х летнего возраста;
у вашего ребенка к 5-ти годам еще серьезные логопедические проблемы;
и наконец, если плата за обучение для вас болезненно ощутима.

Приблизительно те же аспекты стоит рассмотреть, если речь идет об индивидуальных занятиях. Если вы уверены, что имеете дело с квалифицированным и доброжелательным педагогом – это отличное решение проблемы. Однако стоит учитывать то обстоятельство, что индивидуальные занятия проводить в игровой форме значительно труднее, чем групповые, а только игровая форма единственно приемлема в занятиях с дошкольниками. Ну, и денег, понятно, вам потребуется на порядок больше, чем для занятий в группе. Конечно, на образовании экономить не стоит, но это не тот случай, когда родители должны «вывернуться наизнанку». Такая возможность в процессе воспитания вам еще много раз представится. Так что, может быть, пока имеет смысл ограничиться самостоятельной подготовкой, а более серьезные, систематические занятия начать со второго класса школы.

В любом случае, каким бы ни было ваше решение – успеха вам и терпения.

Логопедические проблемы и начало изучения ребенком иностранного (английского) языка.

Если же речь идет о маленьком (до шести лет) ребенке, то логопедические проблемы в русском языке – не причина откладывать занятия языком английским.

Попытаюсь обосновать свою точку зрения. Я уже писала, что, как мне представляется, язык в любом возрасте можно изучать двумя способами: быстрым, (безусловно, более успешным), когда человек погружается в языковую среду, если не на 24 часа в сутки, то хотя бы часов на пять-шесть, и медленным, искусственным, когда один – три раза в неделю знания доставляются не в виде «массива», а в виде относительно небольших «порций» лексики, грамматики, фонетики. Путь не очень продуктивный (практически каждый имел возможность убедиться в этом на себе, много лет изучая язык в школе и в институте), но часто единственно возможный. Так вот, на мой взгляд, если начинать изучать язык в школе или на курсах, то есть медленным способом, то, конечно, лучше логопедические проблемы решить заранее, так как произношение в этом случае будет «ставится» при помощи специальных упражнений, которые, как правило, опираются на русскую фонетике. Например, английские звуки [T] и [D] обычно ставят с опорой на русские [с] и [з]. Звук [S] легче поставить, если ученик четко разграничивает и произносит русские [ш] и [щ]. Очень трудно работать с ребенком, у которого «каша» во рту, а главное – в голове. Ведь русские звуки к 7-8-летнему возрасту не «встали» неслучайно. Внутренних ресурсов по каким-то причинам не хватило, а «снаружи» вовремя не помогли. Такому ребенку, как правило, сложно выполнить простые просьбы: нащупать кончиком языка бугорки за передними верхними зубами, загнуть язык вверх, проведя им по нёбу и т. п. Речевой аппарат живет своей жизнью и не слушается хозяина. Поэтому, повторяю, перед началом изучения языка в школе логопедические проблемы правильнее решить, хотя я не стала бы ставить вопрос слишком категорично. В конце концов, немало примеров того, как человек отлично говорит на двух-трех языках, на всех при этом немилосердно пришепетывая.

Принципиально по-другому обстоит дело, когда у родителей есть возможность закладывать базу языка «быстрым» способом или, если угодно, методом погружения. Если с ребенком рано (в идеале – с рождения) хотя бы относительно часто говорить по-английски, он довольно скоро начнет «вкраплять» в речь английское слова, а потом и фразы. (Постараюсь поделиться собственным опытом на этом поприще.)

Чем меньше ребенок, тем больше вероятность того, то часть звуков, и русских, и английских, он будет произносить неправильно. Но со временем, благодаря тому, что язык усваивается не через «попку», не через заучивание, а «массивом», как единая система, большинство звуков, опять-таки – и русских, и английских, сами встанут на место, подобно тому, как автоматически встанут на место падежи в русском языке и самые употребимые глагольные формы в английском.

Из собственных наблюдений у меня не сложилось ощущения, что второй язык «тормозит» первый. Не мешает он ему ни в плане фонетики, ни в плане грамматики и уж точно – ни в плане лексики. Не берусь делать какие-то выводы, так как в этой области совсем нет статистики, но, по ощущениям, постоянное переключение с регистра на регистр тренирует ухо ребенка, развивает фонетический слух, пускай вначале хотя бы в пассиве, и пускай некоторые звуки он пока произносит неправильно. Есть люди, которые слышат, что поют неверно, но не могут управлять голосом, однако, согласитесь, это уже лучше, чем совсем не слышать фальши и не понимать, почему от твоего пения морщатся окружающие. Так что, если ребенок слышит, что он говорит неправильно это уже полдела.

Независимо от того, занимаетесь вы с ребенком иностранным языком или нет, до четырех лет (на мой взгляд, именно до четырех, а не до пяти, как советуют многие специалисты) процесс можно пустить на самотек и наблюдать, не рассосется ли само. Если к этому возрасту остаются логопедические шероховатости, ими пора начинать заниматься.

В следующий раз я планирую поделиться опытом того, как можно решить эти проблемы, максимально экономя, если не силы, то уж точно – время и деньги.

Т. Морозова

Сразу оговорюсь: все, что я пишу, относится именно к изучению английского языка, так как в постановке произношения в других языках, возможно, есть специфика, с которой я незнакома. Хотя думаю, что подход, скорее всего, общий.

Традиционно, на хороших курсах или при приеме в школу с углубленным изучением английского языка, детей тестируют на наличие – отсутствие логопедических проблем и обычно не рекомендуют начинать изучение языка прежде, чем эти проблемы не будут решены. Я считаю, что такой подход правомерно распространять только на случай, когда ребенок приступает к изучению языка со второго класса школы, то есть с 7 – 9 лет.

Якорь 1

Якорь 2

Логопедические проблемы и их устранение домашними средствами

Как известно, логопедические проблемы у детей не редкость. От самых невинных, которые к четырем-пяти годам бесследно проходят сами, до таких, с которыми не удается справиться и специалистам. Конечно, если случай серьезный, домашними средствами не обойтись. Слов нет, хороший специалист – это, безусловно, хорошо, но не всегда этот хороший специалист под рукой. Или логопеда найти можно, но проблема в деньгах. А может быть, и то, и другое решаемо, но трудно выкроить время, чтобы ребенка к этому специалисту водить или, тем более, возить. В нашем случае все упиралось прежде всего во время. Хороший, опытный логопед, посмотрев внучку, сказала: «Я, конечно, все вам исправлю, но заниматься самим дома все равно очень желательно, причем лучше каждый день. Занятия с логопедом один, даже два раза в неделю мало что дают, если не подкреплять их домашней работой. А может вам попробовать заниматься вообще самим? Уж если не получиться, я помогу».

Небольшой успешный опыт в этой области у меня был: много лет назад я научила свою маленькую дочь произносить звук [р]. В случае с внучкой, правда, было сложнее: к пяти годам она не выговаривала [л] – [л’] и [р] – [р’]. (Апострофом в фонетике обычно обозначается мягкость согласного звука.)

Теперь я убеждена в том, что не стоит, как обычно советуют специалисты, ждать до пяти лет, чтобы начать бороться с логопедическими проблемами. Простую гимнастику для языка можно и нужно проводить, начиная с того времени, когда ребенок будет в состоянии повторять упражнения за взрослым. В зависимости от индивидуальных особенностей происходит это обычно в возрасте 3,5 – 4 лет. С этого же возраста, а то и раньше очень полезно делать массаж языка. Если сеанс массажа проводит кто-то из домашних, ребенок спокоен, от него требуется только расслабиться и держать рот открытым. С этой задачей вполне справится и трех-летний малыш.

Может возникнуть вопрос: зачем мучить ребенка и зря тратить время и силы, если через год, ну, пусть, два все звуки сами встанут на место без посторонней помощи.

Что до ребенка, то языковую гимнастику можно и нужно превратить не в мучение, а в развлечение, в игру. (Как, впрочем, и любые занятия, если речь идет о детях такого возраста.) Что касается массажа, то эта процедура, проделанная спокойно и мягко, ничего, кроме удовольствия, доставить не может. Если уж говорить о мучениях, то гораздо больше их придется на долю ребенка, если звуки в спешном порядке, перед школой, будет ставить ему чужая тетя или если, продолжая картавить в школе, он вынужден будет выслушивать дразнилки юных острословов.

Что же до времени и сил взрослого, то потрачены они будут в любом случае не зря. Даже если в вашего ребенка природой заложена хорошая программа, и все звуки смогли бы со временем встать сами, без посторонней помощи, гимнастика и массаж языка сделают артикуляцию более четкой, а это значит, что у человека в будущем будет больше возможностей донести до окружающих свои мысли без потерь и, следовательно, более убедительно. Ведь давно замечено: хороший оратор может внедрить в сознание людей даже заведомую ахинею.

Четкая, «бодрая» артикуляция, возможно, сможет сослужить вашему ребенку и ещё одну службу. У человека решительного, обладающего хорошей реакцией, волевого, обычно четкая, часто даже «напористая» речь. И наоборот, у людей робких, нерешительных, не публичных чаще всего вялая, неотработанная артикуляция, «смазанная» дикция. Не случайно про такого человека иногда говорят: «Экий мямля». Но если характер и темперамент влияют на свойства артикуляционного аппарата, то не происходит ли и обратного? Не думаю, что кто-то может ответить на этот вопрос уверенно и однозначно, но родителям задуматься об этом, по-моему, стоит.

Все это говорилось о варианте, когда звуки, возможно, со временем встали бы и сами, без посторонней помощи. В случае же, когда без вмешательства не обойтись, помощь должна прийти, чем раньше, тем лучше. В этом, кроме сторонних наблюдений, меня убедил и собственный опыт.

Пары сонорных [л] – [л’] и [р] – [р’], как уже говорила, я начала ставить внучке, когда той исполнилось пять лет. До этого времени, мы, как велят логопеды, ждали, не рассосется ли само. Звуки [л] – [л’] стали получаться довольно быстро, но вот на то, чтобы их автоматизировать, ушло около двух месяцев. Видимо, к пяти годам уже очень прочно закрепился навык произношения на месте [л] – [л’] других, заменяющих их звуков. Дитя четко произносило [л] – [л’] в слогах и отдельных словах, а в потоке речи опять заменяло их привычными артикуляционному аппарату неверными звуками. Пришлось во всех помещениях квартиры развешивать разные по цвету, размеру и начертанию изображения буквы «л». (Естественно, этот прием срабатывает, если ребенок уже соотносит звук с буквой.) Пришлось выделить специальные полчаса каждый день на то, чтобы останавливать и поправлять внучку каждый раз, когда звук был произнесен неверно. (Не стоит делать этого постоянно и бессистемно, так вы ребенка задергаете.) Было выучено множество стишков со скоплением [л] и [л’]. Думаю, все было бы гораздо проще, возьмись мы за эти звуки годом раньше.

С парой [р] – [р’] ситуация была другая: довольно долго, недели три, не удавалось звук поставить, но зато автоматизировался он практически сразу. И это, насколько я знаю, обычная картина. То ли дети преисполняются гордостью, научившись произносить [р], то ли само раскатистое дрожание во рту доставляет физическое удовольствие. Так или иначе, звук [р] обычно автоматизируется быстро.

Если все сказанное побудило вас попробовать действовать самостоятельно, то остается лишь поделиться тем практическим материалом, которым располагаю. Вернее, не так. Располагаю я просто грудой этого самого материала. Будучи перфекционистом по натуре, перед началом занятий я перелопатила много логопедических пособий. Но в итоге пользовалась в основном тремя источниками. Во-первых, вот этим, простым и, на мой взгляд, толковым видео.

К нему могу добавить лишь несколько практических советов.

Перед массажем хорошо напоить ребенка в меру горячим вкусным чаем, чтобы стало хорошо, «мягко» и во рту, и на душе. Это должен быть именно чай, а не горячее молоко или другой напиток, оставляющий на слизистой всякие пенки-кусочки.
Платок, которым вы придерживаете язык, лучше взять самый тонкий, батистовый или шёлковый. Так ребенку будет приятней. (О том, что платок каждый сеанс должен быть свежим и проглаженным с двух сторон, не говорю.)
В массажной практике используется маленький шипастый барабанчик, вращающийся на оси.

Он очень хорош для массажа языка. (Попробуйте поискать его в Интернете под названием

«Щуп с роликом для Су Джока».) Естественно, такой прибор должен быть индивидуальным.

Удобно, когда во время массажа голова ребёнка лежит у вас на коленях или ребенок,

расслабившись, лежит на ровной поверхности.

Если у ребенка имеют место любые катаральные явления, лучше до выздоровления от массажа воздержаться.
Массажный зонд, палочку или черенок ложки, которыми вы орудуете, не вводите в полость рта слишком глубоко. Вообще, старайтесь не приближаться инструментами или пальцами к корню языка.Это может спровоцировать рвоту.
Следите за выражением глаз ребенка. О том, что вы все делаете правильно, скажет умиротворенно-созерцательное выражение, появившееся через некоторое время после начала сеанса. Массаж хорош только при полной расслабленности. Если ребенок излишне тревожный и мнительный, рассказывайте во время сеанса что-нибудь интересное или смешное. Но совсем отвлекать внимание от того, что вы делаете, тоже не стоит. Ребенок должен как бы пассивно участвовать в процессе, чувствовать состояние своего речевого аппарата во время массажа.
Пяти-семи минут на массаж достаточно. Особенно, если за ним следует речевая гимнастика.

Как я уже говорила, у нас не сразу получился звук [р], поэтому мы перепробовали несколько способов его постановки. Привожу здесь все, что удалось найти.

1 способ постановки звука [Р]: Этот способ помогает быстро вызвать вибрацию. Ребенок кладет голову на колени логопеду, присасывает язык к нёбу («Грибок»), в это время логопед большим и указательным пальцами прижимает боковые края языка к нёбу (не кончик!), ребенок с силой дует на язык и …частенько сразу же появляется вибрация!

2 способ: Ребенка просят поднять широкий язык за верхние зубы и длительно произносить звук похожий на «зж» (слышится что-то cреднее между этими звуками: [з] с призвуком [ж] или наоборот) или многократно проговаривать звук [д] (но язык не у зубов, а на альвеолах, поэтому звук [д] не четкий).

3 способ: Следите за тем, чтобы язык был широким и сильно напряжен. В это время прямым указательным пальцем самого ребенка или своим пальцем, обернутым в носовой платок, подложенным под кончик языка, производите частые колебательные движения из стороны в сторону, отчего слышится рокочущий звук. Можно использовать пустышку, плотно набитую ватой или сделать пластмассовый шпатель из ручки зубной щетки. Когда рука у ребенка привыкнет, и язык не будет соскальзывать с пальца (шпателя), малыш сможет самостоятельно вызывать колебания языка. Если язык будет не широкий и не напряженный, палец увлечет его за собой и дрожания не будет. Язык будет раскачиваться вместе с пальцем, со звуком близким к «дл». Обратите особое внимание ребенка на то, что язык должен быть как стойкий оловянный солдатик и ни при каких условиях не уходить со своего поста. Можно сравнить язык со струной. Если струна натянута, то, тронув ее, мы вызываем ее дрожание, струна начинает звучать, но если струна ослаблена, звука не будет. Это упражнение очень нравится детям, и они с удовольствием его выполняют. Ребенку можно сказать, что Вы сейчас попробуете завести мотор. Добившись вибрации кончика языка с механической помощью, продолжительность вибрации удлиняют и постепенно переходят к тому, что ребенок начинает вибрацию с механической помощью, а продолжает без нее.

4 способ: Постановка от звука [З]. Обычно Р от звука З не ставят, т.к. считается, что они очень различны по артикуляции и не могут быть друг для друга опорными. Но попробовать можно. Секрет в том, что ребенок произносит [З] очень кратко, лишь дотрагиваясь языком до альвеол и при этом сильно дует на язык. Будет четко слышен сначала одноударный [Р], который потом сравнительно легко переходит в вибрант. Этот способ очень легкий и быстрый, особенно при горловом [Р].

5 способ: В особо стойких случаях, когда классических приемов постановки [Р] недостаточно, используют следующие упражнения — слоги, которые надо произносить быстро и ритмично: дыдыдыдыдыды….адыдыадыды….тыдытыдытыды.

6 способ: Произносить твердо звуки [т-д]. «Капли дождя» падают, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Дождик капнул на ладошку -т-д, т-д… На цветок —т-д, т-д И на дорожку т-д, т-д Застучал по крыше он- -т-д, т-д…. И раздался частый звон— т-д, т-д, т-д…(дождик пошел сильнее). Т-Д произносим утрированно (подчеркнуто). Исключаем работу челюсти.

7 способ: Постановка звука [Р] на вдохе. Условие – правильное и четкое произнесение звука [С]. Ребенок произносит длительно ССССС, а потом делает короткий вдох через рот, резко подняв и прижав язык к альвеолам, всасывает язык «как улитку в раковину». Если ребенок не коснется языком альвеол при вдохе, то звук не получится. Способ очень неожиданный, парадоксальный (ведь все нормальные логопеды ставят звуки «на выдохе»)

8 способ: Постановка [Р] от звука [Ж]. Все новое — это хорошо забытое старое. Способ постановки [Р], активно использовавшийся 30-40 лет назад. Все логопеды обожают вызывать звук [Р] с помощью всевозможных вибраций («моторчик» и ему подобные). Но есть дети, которые панически боятся зондов, палочек, сосок, чайных ложек и других подручных средств. Для них очень хорош следующий способ: ребенок произносит звук [Ж] длительно, на одном выдохе и при этом отодвигает кончик языка глубже в полость рта. Через секунду можно услышать одноударный [Р]. После закрепления изолированного произнесения этого звука сразу переходят к проговариванию слогов со стечением ТР, ДР, НР, ЖР. Это способствует быстрому переводу одноударного [Р] в состояние вибрирующего звука. Способ себя оправдывает.

9 способ: Способ постановки звука [Р] — старый и простой, как мир. Выполняется в 3 приема: 1) присосать язык к твердому небу («Грибок») 2) сделать глубокий вдох через нос (язык в том же положении) 3) сделать резкий короткий выдох через рот, направляя воздушную струю на язык и подключая голос. Описывать все это долго, но способ очень простой. Эффект достигается на контрасте (напряжение языка при присасывании и расслабление при резком выдохе). Это способствует вызыванию вибрации кончика.

10 способ: Постановка [Р] при недостаточной воздушной струе. Способ подходит для тех детей, у кого отсутствует воздушная струя достаточной мощности, необходимая для вибрации кончика языка. В основе лежит традиционный способ постановки с помощью шарикового зонда. А особенность в том, что ребенок находится в полулежачем положении, со слегка запрокинутой назад головой Язык поднят вверх, к альвеолам, ребенок произносит звук [Д] или сочетание ДЫ в быстром темпе. Зондом осуществляются быстрые движения под кончиком языка вправо-влево. Эффект достигается тем, что в положении лежа язык слегка оттягивается назад и ребенок вынужден более интенсивно выдыхать воздушную струю, что и заводит вибрацию в сочетании с манипуляциями зонда. Время на постановку звука уменьшается вдвое.

Вот в этом пособии в игровой форме даны упражнения речевой гимнастики. Брать их следует не все сразу, а выбирая каждый раз те, которые рекомендованы для постановки звука, которым вы занимаетесь в данный момент.

Ярмарка звуков. Дидактический материал. Составитель М.В. Кастюкевич. Мозырь "Белый Ветер", 2010 - лучший, из найденных мной, сборников упражнений для постановки звуков. Упражнения на интересующий вас в данный момент звук вы делаете после массажа и гимнастики. Одного этого сборника, на мой взгляд, вполне достаточно. Он построен очень логично. Ничего не нужно изобретать и додумывать. Надо только, ничего не пропуская и не меняя местами, делать все упражнения, лишь в смысле объема дневной порции руководствуясь возрастом, темпераментом и настроением ребенка. Особого внимания заслуживают стишки. Не просто хорошо составленные фонетически, но и симпатичные. Со всех точек зрения пользы будет больше, если ребенок будет учить их наизусть. Звуки в пособии даны в той последовательности, в какой их методически правильно начинать исправлять. Если «западают» несколько звуков, брать в работу их надо по одному, не трогая следующего, до тех пор пока предыдущий, если и не автоматизировался полностью, то хотя бы уверенно получается изолированно.

Вот примерный список «книг на лето» для ребят 5-8 лет.

Пока - самая классика, без которой никуда. Список, повторяю, очень примерный, так как хороших книг много, да и дети все разные.

1. Бернет. Маленький лорд Фауэнтлерой.

2. Дом, который построил Джек. Английская детская поэзия в переводах С. Маршака

3. М. Бонд. Медвежонок по имени Паддингтон.

4. Джоэль Харрис. Братец Лис и братец Кролик. Из сказок дядюшки Римуса.

5. Льюис Кэрролл. Приключения Алисы в Стране Чудес.

6. Марк Твен. Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна.

7. Алан Александр Милн. Винни Пух и Все-Все-Все.

8. Дж. Р. Киплинг. Книга джунглей.

9. Памела Трэверс. Мери Поппинс.

10. Приключения Гулливера в стране лилипутов и в стране великанов, Пересказ для детей дошкольного возраста романа Дж. Свифта "Путешествие Лемюэля Гулливера"

11. Room on the broom. Gruffalo. Julia Donaldson. И другие книги этого автора. Это хорошо бы прочитать по-русски и, если есть возможность, – сразу по-английски, хотя бы кусочек.

12. Л. Гамбург. Гулливер, Алиса, Винни-Пух и все-все-все...

Киев, Интерпресс ЛТД, 1996 .– Эту книгу полезно прочитать родителям.

Вот список того, что нравится в этой области лично мне

Прекрасная серия мультфильмов Humf
Очень милая серия мультфильмов Max & Ruby
Методически великолепно выстроенная серия мультфильмов Gogo Loves English
Чудесный мультфильм The Town Mouse and the Country Mouse (есть книга)
Мультфильм с упражнениями Winnie the Witch, тоже очень хороший (есть книга)
Старый добрый Muzzy
Забавная серия мультфильмов Peppa Pig
Little People (Discovering Animals)
Серия мультфильмов Harold and the purple crayon
Серия мультфильмов Little Bear. Exploring and Other Adventures
Серия мультфильмов The Cat in the Hat (есть книга)
Обучающий комплект – мультфильм + упражнения Wallace & Gromit in the Wrong Trousers

Мне нравятся меньше, но вполне имеют право на существование

WordWorld – обучающий мультфильм
Goldilocks– обучающий мультфильм
Pocoyo and Friends
Английский с колыбели. (Лингвистический Центр Goodwill Land)
Tilly’s Word Fun
Неплохой обучающий мультик Maisy

Нам помог третий способ, хотя, возможно, и не в чистом виде, так как мы перепробовали несколько. Логопеды, впрочем, предупреждают, что не стоит метаться между разными способами. Несколько дней надо пробовать один, и уж если не получается, переходить к другому. От себя добавлю, что при этом неудачу лучше замаскировать, повернуть дело так, что не то, чтобы у ребенка не получается, а просто вы делаете разные упражнения, которые подводят к правильному произношению звука. (В определенном смысле так оно и есть.)

Бесспорно, не за всякое дело, требующее квалификации, стоит браться дилетанту. Но разработка артикуляционного аппарата в список таких дел явно не входит. Здесь не надо бояться своими действиями что-то испортить. Если вы действуете мягко, спокойно и последовательно, вреда ребенку вы никак не причините. Даже если какой-то конкретный звук вы поставить все-таки не сможете и придется обратиться к специалисту, артикуляционный аппарат станет вашими усилиями более гибким и послушным, то есть половину пути вы уже пройдете, а значит, сэкономите силы, деньги и время. Только действовать, повторяю, надо мягко и спокойно. Так, например, когда при постановке звука [р] вы производите колебательные движения зондом или черенком ложки, действуйте осторожно, не вводите инструмент слишком глубоко под язык, чтобы не повредить уздечку. Кстати, об уздечке. Специалистам хочется доверять, и все-таки очень серьезно подумайте и проконсультируйтесь с парой других дефектологов, если логопед предлагает подрезать ребенку уздечку языка. Операция эта болезненная и зачастую кровавая. А между тем, опытные логопеды утверждают, что в большинстве случаев короткую уздечку можно растянуть специальными упражнениями и тем же массажем. В общем, в этом вопросе, как и во всех других, вы должны стоять на страже интересов своего ребенка.

Итак, резюмируя: если у вас есть возможность сделать так, чтобы по крайней мере три-четыре раза в неделю с вашим ребенком занимался хороший логопед, задачу лучше доверить ему, если по разным причинам такой возможности нет, выкройте 20 минут каждый день в течение месяца, и наградой вам будет четкое, ясное и быстро-быстро произнесенное «Карл у Клары украл кораллы». И по какому бы пути вы не пошли, с решением проблемы постарайтесь не затягивать.

Искусственный билингвизм ребенка через призму детского опыта В. Набокова

Детские фотографии В.Набокова

Думаю, будет полезно напомнить тем, кто знает, и рассказать тем, кто не знает, о примере, который, по-моему, дает исчерпывающий ответ на вопрос, полезен и нужен ли вообще искусственный билингвизм и, если нужен и полезен, то как рано стоит такой опыт начинать.

Что такое искусственный билингвизм? Это, по существу, имитация естественной ситуации, когда родители - носители двух разных языков, или в семье говорят на одном языке, а в социуме вокруг – на другом. Это самый естественный, а потому, безусловно, самый лучший способ «обучения» второму языку. Строго говоря, слово «обучение» здесь не совсем уместно, если под обучением понимать внедрение того или другого навыка путем многократного повторения специально подобранных упражнений. Язык входит в человека сам, без видимых усилий со стороны окружающих и самого ребенка. Нужны только время и подходящая среда.

Имитация такого пути, которую сейчас с успехом осуществляют некоторые родители и воспитатели, – идея не новая. В XIX веке в России, чтобы сымитировать этот самый параллельный социум, в дворянских семьях к ребенку приглашали гувернера-носителя языка. Даже если гувернера подбирали не очень удачно («Берем же побродяг и в дом, и по билетам»), прием все равно срабатывал, так как от гувернера, в отличие от учителя, не требовалось специальных навыков. Он гулял, играл с ребенком, следил за режимом дня и при этот все время говорил на родном языке, часто совсем не зная русского. Он не обучал языку специально; ребенок, поставленный в безвыходное положение, угадывал и подражал. Хотя удачный гувернер обычно не только говорил с ребенком, но и учил его читать и писать на языке.

Доказательства того, что такой способ «внедрения» языка отлично срабатывал, мы во множестве находим в художественной литературе. Вспомните хотя бы хрестоматийное – как проще было изъясняться Татьяне Лариной, или сноски на полстраницы, представляющие собой перевод с французского диалогов в «Войне и мире».

Анатомию этого явления прекрасно показал в мемуарах «Другие берега» В. Набоков. Благодаря тому, что свое раннее детство он вспоминает в мельчайших подробностях, мы можем, следуя за его памятью, ответить для себя на вопросы вполне практические. Первый и главный: плодотворно ли имитировать ситуацию билингвизма для маленького ребенка (вопрос, как не странно, до сих пор дискутируется); сколь рано это надо делать; в случае положительного ответа на первый вопрос – какова должна быть «глубина погружения».

Начнем с того, что В. Набоков – случай в истории литературы, если не уникальный, то нечастый. Начиная с 1940 года, будучи уже почти классиком, он начал параллельно с русским писать по-английски. Причем, он не просто переводил на английский с русского то, что уже было им написано, а часто поступал наоборот, переводя свои вещи с языка оригинала – английского – на русский.

Справедливо оценить качественную соразмерность английских и русских текстов могут, понятно, очень немногие. Для этого надо не просто очень хорошо, причем, одинаково очень хорошо знать оба языка, но надо еще и обладать бездной вкуса и художественного чутья, положенных на солидный фундамент в области обеих культур. Но даже если предположить, что английский Набокова «не дотягивал» до его русского (хотя бы потому, что дотягиваться ему приходилось, по его же выражению, до «индивидуального, кровного наречия» здесь и далее («Другие берега», М., «Современник», 1991), то, зная филигранное отношение Набокова к слогу, можно предположить, что английский, на котором он писал, был хорош, так как «долголетняя привычка выражаться по-своему не позволяла довольствоваться на новоизбранном языке трафаретами».

Откуда у В. Набокова, родившегося в Петербурге, от русских родителей, такой английский? И еще французский? «Совершенно владея с младенчества и английским и французским …», – рассказывает о себе писатель.

Буквально на одной из первых станиц воспоминаний появляется «мисс Норкот, томная и печальная гувернантка». И через несколько строчек: «Мне пять лет».

Сейчас в рекламных целях при изучении языка любят обещать «погружение». Набоков в «Других берегах» показывает, что такое настоящее погружение в иностранный язык вне языковой среды. Похоже, это была даже не воспитательно-образовательная программа, а образ жизни. «В обиходе таких семей, как наша, была давняя склонность ко всему английскому: это слово, кстати сказать, произносилось у нас с классическим ударением (на первом слоге)». Через несколько страниц: «Брата уже уложили; мать, в гостиной, читает мне английскую сказку перед сном». И далее: «Step(ступенька), – приговаривала мать, медленно ведя меня вверх. Step, step …». «… я без мысли говорил английскую молитву для детей, предлагавшую … кроткому Иисусу благословить малого дитятю».

Причем, как я уже говорила в начале, качество здесь даже не играло большой роли. Набоков вспоминает «несоразмерно длинную череду английских бонн и гувернанток». Иногда это мог быть даже откровенный халтурщик. «Урок состоял в том, что в продолжение первой четверти он молча исправлял заданное в прошлый раз упражнение, вторую четверть посвящал диктовке, исправлял ее, а затем, лихорадочно сверив свои жилетные часы со стенными, принимался писать быстрым, округлым почерком … очередное задание». Важен объем, массив. Иностранный язык обволакивает ребенка, хотя живет он в Петербурге, а на лето выезжает в Выру.

Результат: «Я научился читать по-английски раньше, чем по-русски; некоторая неприятная для непетербургского слуха – да и для меня самого, когда слышу себя на пластинке, – брезгливость произношения в разговорном русском языке сохранилась у меня и по сей день». И даже: « …он [отец] заметил, что мы с братом читает и пишем по-английски отлично, но русской азбуки не знаем (помнится, кроме таких слов, как «какао», я ничего по-русски не мог прочесть). Было решено, что сельский учитель будет приходить нам давать ежедневные уроки и водить нас гулять».

Согласитесь, Набоков исчерпывающе ответил на вопрос, плодотворно ли имитировать ситуацию билингвизма для маленького ребенка, и убедительно показал, что для достижения хорошего результата глубина погружения должна быть очень значительной, язык должен даваться массивом.

Если задаться вопросом о возрасте, наиболее плодотворном для «обучения» языку методом погружения, то в «Других берегах» находим ответ и на этот вопрос.

Воспоминания о первой гувернантке-англичанке относятся ко времени, с которого автор начинает себя помнить. А детской памятью Набоков уж точно обделен не был. Если говорить о французском, то, когда Набоков пишет «совершенно владея с младенчества и английским и французским», он не совсем точен. В семье, безусловно, вперемешку с русским и английским говорили и по-французски, но первые гувернеры-французы появились позже английских. «Несоразмерно длинная череда английских бонн и гувернанток … пропадает, и воспитание мое переходит во французские и русские руки». И далее Набоков точно датирует время, когда его «погрузили» в стихию французского языка: "Мне было шесть лет, … когда в 1905 году к нам приезжала Mademoizelle". Французский Набокова в это время значительно слабее английского. Ему и его младшему брату-погодку приходится «бороться с малознакомым … языком». Но французский тоже пошел массивом. Во-первых, с Mademoizelle общаться можно было только на ее родном языка. «Ее русский словарь состоял из одного короткого слова … «где». Во-вторых, много писали по-французски под диктовку, причем Mademoizelle «выискивала в учебнике что-нибудь потруднее да подлиннее». И в третьих, Mademoizelle запомнилась Набокову прежде всего как чудесная чтица. «Какое неимоверное количество томов и томиков она перечла нам на этой веранде! … Так мы прослушали и мадам де Сегюр, и Додэ, и длиннейшие, в распадающихся бумажных переплетах, романы Дюма, и Жюль Верна … и Виктора Гюго, и еще много всякой всячины».

Результат нам известен: уровень французского в итоге сравнялся или почти сравнялся с уровнем английского.

«В других берегах» есть и яркое подтверждение общеизвестного наблюдения: в детстве иностранный язык дается несравненно легче, чем во взрослом состоянии. В возрасте 23 лет Набоков переехал в Германию, жил там 15 лет и … «никогда не чувствовал ни малейшего неудобства от незнания немецкого языка». Думаю, что, конечно, Набоков несколько сгущает краски, когда пишет: «За пятнадцать лет жизни в Германии я не познакомился близко ни с одним немцем, не прочел ни одной немецкой газеты или книги». Это своего рода прием, которым он подчеркивает трагичность картины жизни «среди не играющих ровно никакой роли призрачных иностранцев, в чьих городах нам, изгнанникам, доводилось физически существовать». Такая отстраненность была, думаю, своего рода анестезией. Конечно, проживи он эти 15 лет в Германии в другом контексте, отношения с языком сложились бы совсем по-другому. Не стоит забывать, кроме всего прочего, что речь идет о Германии, в которой как раз в это время набирает обороты фашизм, и которую Набоков с семьей в 1937 году покинет. Ну, и надо иметь ввиду требования Набокова к уровню владения языком, чтобы понимать, что есть в его представлении «незнание немецкого языка».

Но, даже учитывая обстоятельства, мешающие чистоте эксперимента, приходится признать очевидное: тот же человек, который в раннем детстве освоил в совершенстве два иностранных языка вне естественной языковой среды, во взрослом состоянии, проведя 15 лет среди носителей языка, выучил, видимо, этот язык (сопоставимый по сложность) только на уровне бытового общения.

И последнее, чем в связи с темой мне хотелось бы поделиться. В «Других берегах» я в свое время нашла косвенное подтверждение своим наблюдениям, что особенно порадовало меня еще и потому, что эти мои наблюдения расходятся с распространенным мнением. Часто приходится слышать, что наличие музыкального слуха говорит о способностях человека к иностранным языкам. Могу ошибаться, но мне кажется, что прямой зависимости здесь нет. Конечно, люди музыкальные лучше ухватывают интонационный рисунок, может быть, им немного легче дается произношение, но и то, и другое – это ведь очень небольшая и, главнее, не определяющая часть языка. Мило и впечатляюще выглядит, когда совсем маленький ребенок быстро «ухватывает» и достаточно правильно поет английскую / немецкую песенку. Но к освоению языка это имеет, как мне кажется, достаточно опосредованное отношение. Обычно ребенок не понимает слов и, в лучшем случае, если ему объяснили, может сказать, о чем эта песенка. Слова, слитые с мелодией, просто выступают в роли еще одного музыкального инструмента. Поэтому меня всегда настораживает, когда преподаватели злоупотребляют разучиванием песенок, особенно достаточно сложных, на первом этапе изучения языка. Выглядит симпатично, впечатляет родителей; если песенки хорошие, что-то дает в культурологическом плане, но в целом не сильно продвигает процесс. (Оговорюсь, что совсем другое дело – более поздний этап освоения языка. Осознанно заученные хорошие стихотворные тексты, безусловно, сделают язык говорящего живее и ярче.) В общем, если вашему ребенку «медведь на ухо наступил», и вы опасаетесь, что это негативно отразится на изучении иностранного языка, призываю не расстраиваться и послушать, что рассказывает о себе один из самых выдающихся «билингвов»: « … увы, для меня музыка всегда была и будет лишь произвольным нагромождением варварских звучаний. … концертное фортепиано с фалдами и решительно все духовые хоботы и анаконды в небольших дозах вызывают во мне скуку, а в больших – оголение всех нервов и даже понос». Понятно, один пример, даже такой впечатляющий, как пример Набокова, не может служить доказательством. Но он, повторяю, может утешить и подбодрить тех, кто обделен музыкальным слухом.

Если к корреляции музыкального слуха с языковыми способностями я всегда относилась скептически, то другая зависимость представляется мне более очевидной. Наблюдая за своими учениками, все больше соглашаюсь с теми, кто утверждает: за математические и лингвистические способности ответственны одни и те же участки мозга. И опять-таки, я порадовалась, когда нашла косвенное подтверждение своим любительским изысканиям в «Других берегах». «В детстве, до десяти, что ли, лет, я был отягощен исключительными, и даже чудовищными, способностями к математике».

Заканчивая свое любительское изыскание и отвлекаясь от собственно лингвистики, хочу обратиться ко всем неравнодушным и заинтересованным в процессе родителям – прочитайте, если не читали и перечитайте с родительской колокольни, если читали давно, «Другие берега»! Это не только один из самых впечатляющих и пронзительных образцов русской прозы, это еще и настоящая педагогическая поэма.

Лично мне из многочисленных высказываний Набокова о воспитании (написала «воспитание» и чувствую, что слово звучит как-то неточно и даже кощунственно применительно ко всему тому, что пишет Набоков о детстве и детях) ближе всего вот это: «Обращаюсь ко всем родителям и наставникам: никогда не говорите ребенку: «Поторопись!» Т. Мор0зова

Учебник английского языка, написанный носителем,

versus

учебник русскоязычного автора

Тема, вынесенная в заголовок моего сообщения, в разных контекстах и разными сообществами обсуждалась многократно. Диапазон мнений простирается от категоричного «Сколько уже можно мусолить этот напичканный «руслишами» совок!» до не менее категоричного негативного отношения к британским / американским пособиям. Среди запальчивых выкриков иногда слышен «голос разума»: Учебники надо делить не на британские и русские, а на хорошие и плохие!». Но это, в общем, справедливое, суждение мало что нам дает, если оставить откровенно слабые учебники за скобками.

Мне представляется, что в этом споре, как это, к сожалению, часто бывает в спорах, стороны не могут договориться, потому что одни утверждают, что предмет зеленый, а другие – что он длинный. Что я имею в виду.

Многочисленные способы и методы изучения иностранного языка сводятся, в общем, к двум. Назовем их условно «быстрый» и «медленный». Быстрый - это метод «привыкания» к языку в среде. Именно так мы «привыкаем» к родному языку. (И на это, кстати, уходит три-четыре года.) И именно так проще всего, особенно в раннем детстве, выучить язык иностранный. То же относится к ситуации (для большинства нереальной), когда вы искусственно создаете условия, приближенные к языковой среде. Например, нанимаете бонну-англичанку или кто-то из родителей, хорошо знающий язык, запасшись терпением, с момента рождения ребенка говорит с ним только по-английски. «Быстрый» способ, безусловно, лучшее, что можно пожелать при изучении иностранного языка. Но многим ли он доступен?

Что делать тем родителям, а их, понятно, подавляющее большинство, которые не могут обеспечить детям изучение иностранного языка путем «привыкания» к нему? Остается «медленный» способ, при котором язык не входит в человека как бы сам собой, а его надо, если хотите, добывать, занимаясь систематически и упорно два-три раза в неделю и используя, как при любой добыче, разнообразные инструменты. И задача учителя / родителей, обучающих ребенка «медленным» способом, научить этими инструментами пользоваться, то есть, выучить не просто буквы изучаемого языка, а правила чтения, довести до автоматизма употребление основных грамматических конструкций, научиться читать транскрипцию. (Хотя последнее, при обилии современных аудионосителей, относится уже скорее к области лингвистической культуры.)

Учитывая все сказанное, я бы решала вопрос выбора учебника так. Для «медленного» способа изучения языка, при котором необходимо овладеть вышеперечисленными навыками, на первом этапе, скажем, первые год-два, в качестве мостика необходим хорошим «русский» учебник, а потом не только можно, но и нужно переходить на качественный учебник, написанный носителем языка.

Такой вывод - не результат теоретизирования, а плод (к сожалению, довольно горький) многолетнего опыта.

На протяжении уже почти 20 лет я руковожу объединением «Страна Лингвистика» в одном из московских Домов детского творчества. Не пугайтесь, это не реклама. Наши курсы английского языка уже давно работают без всякой рекламы, только на сарафанном радио. Из окрестных школ к нам ведут ребят, которых «погрузили» в язык, пытаясь «приучить» к нему за два-три 45-минутных занятия в неделю (то есть применили к ним «быстрый» способ обучения языку в условиях очень ограниченного времени), и они теперь вздрагивают и испуганно озираются при слове «английский». Каждый год мы тестируем десятки детей, которые перед этим год изучали язык по тому или другому британскому пособию. Результат почти всегда один и тот же. Ребенок, прозанимавшись языком год, не может сказать по-английски «мне семь лет»; на вопрос How are you? отвечает My name is Vova и фразу I have got a fish читает «ай хаве гот а фисх» (если вообще хоть как-то читает). Зато почти все, как мантру, твердят песенку-ABC, при этом совсем не зная букв в разбивку. Отчего так происходит? Думаю, оттого, что сложно (если вообще не невозможно) учить язык вне языковой среды, то есть относительно небольшими порциями, не освоив навык правильного чтения букв в определенной позиции (по простому – правил чтения), не научившись читать транскрипцию, не закрепив путем многократных повторений грамматические конструкции.

Давайте заглянем в любой британский / американский учебник английского языка для начинающих.

Учебник, который я выбрала для примера, именно любой, у меня он оказался под рукой только потому, что по нему в первом классе изучает английский язык моя внучка. Start English. Kathryn Harper. Учебник начинается стандартно.

Как бы я комментировала эту страницу 5-летнему ребенку-англичанину, я приблизительно представляю. Кто это у нас? Правильно, an ant, а это что? Молодец, an apple. Посмотри, вот так эти слова пишутся, и в обоих есть буква Аа (показываю). В них она читается как звук такой-то (несколько раз произношу, прошу показать букву в словах). И то же самое с двумя другими буквами.

Только я не стала бы брать этот учебник, во всяком случае, в качестве основного, для ребенка-англичанина, так как материал в нем, на мой взгляд, изложен некорректно: новая, представляемая информация (три первые буквы алфавита) «тонет» среди информации незнакомой, непредставленной (остальные буквы). Для сравнения возьмите хороший русский букварь. Представляется буква Аа, представляется буква Мм. Из двух знакомых букв складывается слог ма.

Однако, страница открыта перед русскоговорящим ребенком. Давайте посмотрим на нее его глазами. На рисунках 6 знакомых предметов (если он, конечно, признал муравья) и куча незнакомых значков. Да, он послушает запись, да, учитель повторит ему эти слова несколько раз, но объем обрушившейся информации для половины детей будет непосилен.

На двух следующих страницах эти три буквы детей учат писать. Печатно. Ведь британскому автору невдомек, что среди множества стран, в которых будет продаваться его учебник, есть далекая Россия, в которой дети идут в школу не в 4-5 лет, как у него на родине, а в 6-7. И к тому моменту, когда они откроют этот учебник, с мелкой моторикой у них уже все будет в порядке, и они будут хорошо уметь писать значки Аа, Вв, Сс письменно.

Помучив детей атавизмом писания печатными буквами, движемся дальше.

Если до этого момента я еще как-то могу представить себя на месте учителя, то здесь моей фантазии уже не хватает. Написано, что это Урок 5, но учитывая "разжиженость" информации, думаю, реально до этих стишков добираются на третьем, если не на втором уроке. То есть, эта страница оказывается перед ребенком, который неделю назад увидел первую английскую букву и услышал первое слово. Что в этой ситуации можно сделать с материалом и какую пользу из него извлечь? Можно дать послушать запись и рассказать детям, о чем стишки. Что можно сделать еще? Попросить повторить? Да, если дети послушают запись 5-6 раз, самые памятливые, воспроизведут ничего не значащий для них набор звуков, немножко эти звуки исковеркав. Вот, пожалуй, и все.

И так выглядит весь учебник.

В контексте нашего разговора даже не важно, что конкретно в этом учебнике есть вещи и откровенно настораживающие. Например, при счете от 1 до 10 предлагается образовать множественное число от существительного ox – бык (образуется оно не по общему правилу - oxen) и, что уж совсем загадочно, от неисчисляемых, то есть не имеющих множественного числа, существительных чай и йогурт. Ведь мы заглянули в первый попавшийся учебник для начинающих. Он мог быть более или менее удачным, но именно так – книжка с картинками, текстом и аудио на непонятном языке – и выглядят в большинстве своем британские пособия для маленьких детей. И по другому они выглядеть не могут, учитывая тот факт, что пишутся эти пособия сразу для всего мира, без учета особенностей языка тех, к кому учебник попадет в руки, без возможности что-либо объяснить. Британские авторы в этом не виноваты. Средствами одного незнакомого языка учебник принципиально невозможно построить от простого к сложному, если за «простое» принимать ноль. Этот ноль должен на что-то опираться. И это что-то на первом этапе – как раз родной язык. На нем должны быть пояснения, на нем должны быть задания.

Что должен делать ученик в упражнении 1?

Да, добросовестный учитель перевел это задание три раза. Но задумчивый мальчик Ваня с предпоследней парты к этому моменту еще не нашел нужную страницу, и теперь он сидит дома, беспомощно таращась на эти загадочные письмена. Надо ждать, когда придет с работы мама и со вздохом снимет с полки словарь.

Кто-то скажет: «Ерунда, мы самостоятельно занимаемся по британскому / американскому пособию «с нуля» и добились хороших результатов». Охотно верю. Но вспомните ваши занятия. Вы наверняка в той или иной степени знаете язык и, может быть, даже сами не замечая этого, в процессе занятий создаете над текстом учебника мощную надстройку, много раз повторив звук, слово, конструкцию, прибегаете к поясняющим жестам, что-то переводите, привлекаете другие материалы.

В принципе, ведь можно и на примере вот этих стишков объяснить, что такое определенный и неопределенный артикли, познакомить с типами чтения гласных в открытом и закрытом слоге, рассказать, как образуется множественное число существительных и как будет вести себя глагол в 3-м лице ед. числа. Только при чем здесь будет этот учебник?

Британских и американских учебников сейчас море, и это понятно, ведь язык для Британии приблизительно то же, что для нас – нефть. Поэтому учебники талантливо раскручены, неплохо оформлены. И очень хорошо, что они есть. Ничто не заменит точность и изящество построенной носителем фразы.

С какого-то этапа изучения языка уже не так важно, хорошо ли методически выстроен учебник, по которому занимаешься. Важнее живая лексика, естественность конструкций. Но дайте ребенку возможность забраться на эту ступеньку, подставьте плечо родного языка в начале, чтобы не оттолкнуть и не напугать.

Fun for Starters и Fun for Mover.

Учебные пособия для подготовки к экзаменам YLE

В этом учебном году я впервые готовлю группу детей 9 - 11 лет к сдаче «детских» Кембриджских экзаменов YLE (Young Learners English). До этого ребята нашего учебного центра сдавали только один из «взрослых» уровней – FCE.

Кому-то, возможно, пригодятся мои впечатления от выбранных для подготовки учебников – Fun for Starters и Fun for Movers. (Экзамен этот трехуровневый – Starters, Movers и Flyers, но уровень Flyers в этом году никто из наших детей не сдает.)

Так как учебники однотипные, оба написаны одними и теми же авторами – Anne Robinson и Karen Saxby – почти все сказанное будет относиться к обоим уровням сразу.

Сначала – что понравилось.

С первого взгляда видно, что пособия «заточены» под формат Кембриджских экзаменов, представляют собой начало цепочки. Много заданий, из которых потом разовьются задания более серьезных уровней. Например, в Fun for Movers упражнения Chose the correct word и Find the differences хорошо подводят к заданиям более серьезных уровней comparing and contrasting. В Fun for Movers этому целиком посвящены два юнита.

Очень хорошие упражнения на аудирование. Есть «трики», когда недостаточно «выхватить» слово или словосочетание из потока речи. Чтобы правильно ответить, надо понять контекст.

Много хороших заданий на спеллинг. Причем, авторы учитывают возраст аудитории. В ход идут не только классические кроссворды, чайнворды и ребусы, но и креативные забавные находки.

К достоинствам учебников, на мой взгляд, можно отнести и то, что они продолжают традицию Кембриджских экзаменов, когда от студента ожидается не только знание языка, но и демонстрация определенного интеллектуального уровня.

Учебники живые, веселые, красочные. Действительно fun. Дети занимаются по ним с удовольствием.

Теперь – что понравилось не очень.

Прежде всего, то, что в обоих учебниках, особенно в Starters, завышен заявленный уровень. Ведь Starter это, как известно, даже не А1. Это начальный уровень, движение от нуля. Если же мы откроем самое начало учебника Fun for Starters, то убедимся, что для успешной работы по нему ребенок должен прилично читать, иметь лексический запас, как минимум, 200 - 300 слов, должен иметь представление о началах грамматики. Вот самое начало учебника.

Уже во втором юните нас подстерегают:

а) специальный вопрос

в) Simple Present (Who do you sit …)

c) счет в пределах 20

d) уже в Unit 5 – Present Cont. (The dog is playing with a ball.)

e) там же – конструкция there is – there are

То есть, получается, что Starter – ни разу не Starter.Чтобы успешно заниматься по этому учебнику дети должны иметь за плечами, как минимум, год предварительной работы. Причем, интересно, что, если заглянуть в требования к экзамену, выясняется, что на уровень знаний, который требуются, чтобы осилить первые юниты, дети должны выйти к экзамену, то есть, не к началу, а к концу учебника. Другими словами, если все то, что требуется в конце, дети должны знать уже в начале, непонятно, чем они занимаются целый учебный год. Картина получается странная, но, в общем, обычная для многих британских пособий.

Остальные замеченные недостатки не так принципиальны, хотя для детской книги, особенно для учебника – существенны.

Так, оба пособия производят впечатление сшитых на живую нитку, сделанных впопыхах. Выпустить и продать их явно спешили. Отсюда много неточностей, ляпов, откровенных опечаток. Часто неясно или небрежно составлены задания.

Почему questions, когда это утверждения?

What is on the sofa? Ожидается ответ a ball. Слова cushion (диванная подушка) в учебнике нет вообще, и оно не предполагается.

Про первый вопрос задания D – How many windows are there? – дети на занятиях спросили: «А какой дом описывать – свой или тот, что на картинке?» Я назидательно ответила: «Будьте внимательнее. В задании же просят описать дом, в котором живешь». На что ехидные недоросли тотчас возразили: «А зачем тогда рядом с этим упражнением было рисовать этот, не относящийся к делу дом с привлекающими внимание горящими окнами?» Действительно, зачем?

БольшАя часть заданий убрана «под кат», то есть в Teacher’s book. Это разгружает текст пособий, так что кто-то, возможно, отнесет эту особенность учебников к числу их достоинств. Мне же она показалась скорее недостатком.

В общем, можно догадаться, что картинку следует дорисовать, но, по-моему, правильнее было бы четко сформулировать задание в учебнике, а то получается какой-то ужастик.

От опечаток и ляпов никто из выпускающих книги не застрахован. И все-таки хотелось бы, чтобы в детских книжках, особенно купленных за такую цену, их было бы поменьше.

Про жирафа сказано big brown eyes. И по сопутствующей картинке дети будут запоминать цвет этих глаз.

А уж ошибок в тех словах, которые надо запомнить, дети, слава богу, наляпали бы и своих.

Сейчас уже закончу придираться, но только еще одно, последнее замечание.

На мой взгляд, авторы, как это, впрочем, довольно часто бывает в британских / американских пособиях, с явным недоверием относятся к интеллектуальному уровню аудитории. Так, сообщив о животном, что оно живет в зоопарке, большое, имеет длинные ноги и хвост, ест фрукты, а тело у него желтое, оранжевое и коричневое, авторы помещают рядом с текстом большое, на половину страницы, изображение жирафа, на котором написано giraffe. После чего спрашивают: What am I? И на этой же строчке услужливо отвечают: I am a giraffe. (См.выше.) И так не один раз. Все-таки, если учесть, что учебник рассчитан на детей старше 7 лет, это как-то немного слишком.

В итоге, после нескольких месяцев занятий по Fun for Starters и Fun for Movers могу сказать, что, учебники хорошо готовят к формату экзамена, и это их главный плюс. При этом Fun for Starters надо начинать самое раннее со второго года обучения, а с не слишком сильной группой можно и с третьего. Тем более что основная задача «детских» Кембриджских экзаменов, как я ее понимаю, – познакомить с форматом, вселить уверенность в своих силах и мотивировать, а всего этого легче достичь, если общий уровень языка будет скорее выше, чем ниже требуемого на экзамене.

Ну и потом я бы ни в коем случае не брала эти учебники как единственные. Мы обычно занимаемся по Fun’у «на закуску», в конце занятия, предварительно поработав по грамматическому и по нашему основному учебнику. Как говорится: делу время – фану час.

Что из этого получится, постараюсь рассказать весной, после сдачи экзаменов.

Как научить ребенка читать по-английски

Сразу скажу, что ничего новаторского в смысле обучения чтению ни в этой статье, ни в написанном мною букваре-самоучителе нет. Если и есть моя заслуга в том, что по этому пособию уже сотни детей выучились читать быстро и без особых проблем, то заключается она лишь в достаточно четком и последовательном изложении уже известной информации. И в этой статье я постараюсь так же четко и последовательно, по пунктам, рассказать, как, на мой взгляд, лучше построить процесс обучения чтению детей, да, собственно, и не только детей.

Так как главную проблему составляют в смысле чтения гласные, речь пойдет в основном о них.

1. Начинаем с односложных слов, представляющих собой закрытый слог с одной гласной. (Для сокращения объема текста здесь и далее «гласной» называю букву, передающую гласный звук.) Буквы вводим в такой последовательности: a, o, e, i, u. Буквы y на этом этапе нет. В каждом уроке – одна гласная и три-четыре согласных. Это позволяет конструировать односложные, самые простые слова – a cat, a dog, a pig. Каждая буква здесь и далее представляется в связке с соответствующим значком транскрипции и, соответственно, звуком.Последовательно знакомя с гласными буквами, каждый раз подчеркиваем, что читаться они могут по-разному, но пока мы запомним вот такое вот прочтение.

2. С первого урока, с первого слова a cat даем существительные с неопределенным артиклем и сразу вводим два звука – [x] и [q], объясняя разницу.

Любой преподаватель английского знает, какая частая ошибка – пропуск или неверное употребление артикля. И это понятно, ведь ничего похожего в русском языке нет. В британских пособиях для начинающих часто можно увидеть исчисляемое существительное в словарном виде, без артикля. У этого, думаю, есть причина, на которой стоит остановиться поподробнее.

Практически во всех британских пособиях, по которым сейчас обучают читать русскоговорящих детей, используются методики обучения английскому языку как родному. Подозреваю, что многие учебники-буквари и были изначально написаны для детей-носителей, а потом их просто издали многомиллионными тиражами, снабдив соответствующими комментариями. В них не принимается во внимание даже деление языков на фонетические, фонематические и иероглифические, не говоря уже о многих других отличиях, которые диктуют, как обучать ребенка чтению на том или ином языке. Ведь методика обучения языку как языку иностранному – это совсем другая история. Маленькому англичанину не надо, например, «мозолить глаза» артиклями. Он всосал их употребление с молоком матери. Русскоговорящему же ребенку, на мой взгляд, насущно необходимо даже вне контекста предложения представлять исчисляемое существительное сразу с артиклем.

3. После того, как введены все гласные буквы кроме y, знакомимся с правилами чтения оо, ее. Появляется понятие долгого гласного. При этом надо не забыть подчеркнуть, проиллюстрировав примерами, что в английском, во-первых, долгота – краткость – категории смыслоразличительные (дети всегда радуются тому, как овца плывет на корабле), а во-вторых, многократно подчеркнуть, что долгие и краткие гласные отличаются не только временем звучания, но и качеством.

Позже полезно обратить внимание на то, что неслучайно транскрипционные значки долгих гласных отличаются от транскрипции кратких не просто наличием знака долготы [:] после них, но и начертанием. Даже очень похожий на [I] [J]обзавелся лишней точкой, чтобы показать, что отличается от краткого собрата не только долготой.

4. Ввожу букву y. Ее учимся читать сразу в двух позициях:

На этом этапе вводится понятие «дифтонг».

В некоторых британских пособиях термин «дифтонг» заменен понятием long sound. Но никто не отменял разделение гласных звуков английской речи на краткие, долгие и дифтонги (см. международную систему транскрипций). Может быть, и есть какой-то смысл в упрощении, при котором дифтонги и однородные по качеству долгие гласные не различаются, когда надо научить читать ребенка-носителя языка, но если не объяснить природу дифтонга русскоязычному ребенку, который в родном языке не знает ничего похожего, боюсь, мы рискуем получить вместо английского my русский «май» с сильным, не редуцированным звуком на конце.

5. К этому времени введены уже все согласные и дети познакомились с правилами чтения ng, th, qu.

6. Научившись читать гласную в закрытом слоге, переходим к чтению открытого ударного слога. На этом этапе вводим понятия «открытый слог» – «закрытый слог». Затруднений это обычно не вызывает, так как во втором классе дети уже знакомы с этими понятиями из курса русского языка. А дальше – все просто. Мы уже знаем, как читаются гласные в закрытом ударном слоге и узнаем, что в открытом ударном они будут читаться, как в АВС. ( Буква y и в закрытом, и в открытом ударных слогах ведет себя, как i). Остается только закрепить знания в упражнениях.

7. Параллельно вводим слова с немой е. Объясняем, что, хотя немая е не читается, предыдущий слог она делает открытым.

Заинтересованным ребятам обычно рассказываю, что когда-то e в этой позиции произносилась, потом произноситься перестала, но еще долго писалась. И только в XVII веке ее перестали писать на конце многих слов. Сохранилась она лишь в тех случаях, когда нужно показать, что гласная буква предшествующего слога обозначает дифтонг (time) или долгий гласный (Pete), то есть, читается, как в АВС.

8. Все это время избегаем вводить слова, которые представляют собой исключение из правил в смысле чтения. Разве что без них нельзя обойтись: one, two, have.

9. Следующий этап – гласная + r + согл. (или ничего) в ударном слоге. Вводим сочетания в такой последовательности: ir, ar, or, er.

10. В каждом уроке стараюсь группировать слова на актуальное правило чтения. Например, когда знакомимся с правилом or - [O:] , в упражнениях отрабатываются слова horse, or, short, shorts, morning, a fork, work, a word.

И этот принцип сохраняется во всем учебнике. Правило ck – [k] подкрепляется введением в этом уроке слов a duck, a duckling, a clock, black. Появляется правило y – [j] в начале слова перед гласной, и появляются слова yes, you, your, yellow.

Так, постепенно дети знакомятся со всеми основными правилами чтения, и, начав заниматься в сентябре, к Новому году читают без запинки тексты на полстраницы. Причем одинаково хорошо читают и знакомые, и незнакомые слова, что, на мой взгляд, особенно ценно.

Как-то на семинаре, посвященном представлению нового британского учебника для начинающих, методист увлеченно рассказывала о том, как полезно детям сразу погружаться в текст и видеть слово, а потом и фразу в целом. Я поинтересовалась, как же дети усваивают одномоментно, с первой страницы, такое количество значков, причем в разных сочетаниях. Женщина задумалась на минуту, а потом ответила: «Они привыкают». Ту же мысль, в более категоричной форме кто-то выразил на учительском форуме: "Нет никаких правил чтения, [грубость удалена модератором]. Встретил слово – в словарь: вот и все правила».

Можно, конечно, пойти и этим путем. Много раз наткнувшись в разных текстах на слова all, ball, fall, small, tall, а потом то там, то здесь услышав, как они произносятся, интуитивно, методом проб и ошибок усвоить, как эти слова читаются. Но, может быть, не стоит всякий раз заново изобретать велосипед, а просто сделать так?

Якорь 3

Памяти В. И. Скультэ

Книга В. И. Скультэ «Английский для детей» написана почти 60 лет назад. Для любого учебника это не просто много, это очень много. За такой срок обычно значительно меняются, если не сам предмет изучение, то знания о нем, методики, подход. И уж если книга продолжает оставаться популярной столько времени, значит, в ней есть то главное, что отличает настоящий учебник и не дает ему кануть в Лету: материал структурирован четко и системно, от простого к сложному, изложен ясно и по возможности интересно. А еще в такой книге всегда виден талант автора. Такие «штучные» вещи – очень редко продукт коллективной работы, в них, как правило, ощущается яркая творческая индивидуальность.

В одном из форумов кто-то, говоря об этом учебнике, назвал его легендарным. Очень точное определение, причем не только в похвальном контексте. Легендарный он и в том смысле, что, подобно любому значительному явлению, со временем оброс легендами, и легенды эти зачастую заслоняют само явление. Об этом мы еще поговорим позже.

В ходе дискуссий, развернувшихся вокруг книги Скультэ, о ней было сказано не просто много, а очень много добрых, а иногда даже ласковых слов. (Те, кто по-настоящему хорошо знают этот учебник, не могут относиться к нему иначе.) Однако книга нравится не всем. И в этой статье мне бы хотелось поговорить и о том, что, на мой взгляд, является конструктивной и справедливой критикой, и о том, что, как это иногда бывает в дискуссиях, – результат поверхностного знакомства с предметом.

Написать о В. И. Скультэ и ее учебнике мне хотелось давно.

Прежде расскажу то, к сожалению, немногое, что удалось узнать о самой Валентине Ивановне Скультэ.

Как я уже сказала, написать о В. И. Скультэ и ее учебнике мне хотелось давно. Помимо всего прочего еще и потому, что считаю себя многим ей обязанной.

В школе английский у нас был «никакой», и если бы не толстый с черно-белыми картинками потрепанный (от кого-то достался) том Скультэ, уверена, мои отношения с английским языком сложились бы по-другому.

К действительно хорошим книгам на протяжении жизни мы, как правило, обращаемся не один раз. И на новом витке всегда находим в них что-то новое, созвучное нам, изменившимся.

Так произошло у меня и с книгой «Английский для детей». Я окончила университет, стала филологом, преподавателем. И именно в это время в поле зрения опять появилась книга Скультэ. Тот толстый потрепанный том, как бывает с книгами, куда-то бесследно исчез. (Жалко до сих пор.) Но, слава богу, Скультэ переиздавалась много-много раз (и переиздается до сих пор). Кстати, одно это говорит о качестве учебника.

Я стала использовать его в работе, учебник мне по-прежнему очень нравился (и нравится до сих пор), но что-то уже не устраивало, не хватало четко изложенных правил чтения и упражнений на эти правила, не хватало нормального аудиокурса. Приходилось компилировать, подключая другие материалы, что-то менять. Так, наверное, делает каждый преподаватель, стремящийся к хорошему результату.

Именно в это время и пришла мысль написать собственный учебник. (Слово «учебник» и по отношению к книге В. И. Скультэ, и по отношению к своему УМК я употребляю в широком, бытовом смысле. В официальных терминах и то, и другое – учебное пособие. Чтобы стать учебником в рамках официальной терминологии, то есть получить министерский гриф, книге надо соответствовать ряду рожденных в недрах бюрократической машины требований.)

Я постаралась снабдить свой учебник всем тем, чего мне не хватало, когда работала по Скультэ: написала аудиокурс-спектакль, на который опираются диалоги в основном учебнике, снабдила курс рабочей тетрадью, выделила правила чтения и грамматики, по возможности сгруппировала лексику, собрав в каждом уроке слова на одно правило чтения. Но то главное, что характеризует учебник В. И. Скультэ, я постаралась сохранить. Это – принцип поступательности, которым так четко и последовательно руководствовалась она в своем учебнике. От простого к сложному, ничего не пропуская. В каждом следующем уроке – только материал предыдущего плюс что-то новое, за счет чего достигается множественность повторений. По моему глубокому убеждению, только так должен выглядеть учебник, по которому можно действительно чему-то научить и научиться.

Даже противники методики В. И. Скультэ не отрицают того факта, что по ее учебнику очень хорошо учить читать. Свой учебник я писала, прежде всего, как букварь, поэтому, думаю, что, даже если бы никогда не видела учебника Скультэ, начала бы его очень похоже на то, как начала свой учебник она. Три первые буквы английского алфавита (логично начать с начала) плюс еще одна-две буквы, чтобы из них сложить самые простые, короткие и знакомые детям слова, значение которых можно проиллюстрировать картинками, – a cat, a bat.

Я еще вернуть к достоинствам книги В. И. Скультэ. Но сначала – о тех недостатках, действительных и мнимых, которые упоминаются на учительских форумах.

Нельзя не согласиться с теми, кто критикует учебник за встречающееся в текстах первой части построение вопроса Have you a doll? Впрочем, наряду с What mark have you got? Это, пожалуй, самый существенный и бросающийся в глаза недостаток. Возразить «ругателям» по существу здесь нечего. Можно, разве что, отметить, что наряду с литературными Have you got? и Do you have? встречается и такая, сугубо просторечная форма вопроса. При этом никто не будет спорить с тем, что для учебника это, конечно, не есть хорошо.

Второй, часто звучащий упрек – употребление shall там, где will, безусловно, было бы уместнее. We shall come to see you. I shall write … Причем встречается этот вариант наряду с формой will в той же позиции. I will, of course. I will give you some honey.

Так как на этом уровне изучения языка модальность глаголов shall и will еще не рассматривается и следовательно в расчет не принимается, и здесь приходится признать, что более четкое и соответствующее данному уровню изучения языка употребление этой грамматики пошло бы учебнику на пользу.

Следующая претензия касается фонетики. «Архаичные, пятидесятилетней давности транскрипции (транскрипционные знаки)». Действительно, за время существования учебника изменились два международных транскрипционных знака – [O] и [ou] поменялись соответственно на [Б] и [qU]. Два из 45. А как насчет того, что в большинстве британских / американских учебников для иностранных студентов, изучающих английский язык, транскрипции нет вообще?

Можно говорить о том, что сейчас, при обилии аудионосителей, без записи транскрипции можно вообще обойтись. В какой-то степени это действительно так. Но представьте стандартную ситуацию – ученик на уроке забыл формы глагола win и ищет их в конце Round-up’а, например. Ученик нерадивый, поэтому он забыл и правило чтение, по которому читаются 2-я и 3-я формы этого глагола. Хорошо, если вовремя поправит учитель, а то ведь треть детей так и произносит – [wБn] - [wБn].

Вероятность такого конфуза будет гораздо меньшей, если о тех же формах ученик справится в таблице неправильных глаголов, помещенной в конец учебника Скультэ. Мало того, что таблица почти исчерпывающе полная. Все глаголы в ней – с транскрипцией и переводом. Так же, впрочем, как и новые слова во всем учебнике. Они приведены списком сразу после основного текста каждого урока, причем для удобства поиска – в той последовательности, в какой появляются в тексте и в упражнениях. Кроме этого, вся лексика сведена в общий словарь в конце книги, так что у ребенка отпадает необходимость обращаться к «толстому» словарю, что на начальном этапе изучении языка делать непросто. При этом, начиная со второй части, автор включает в тексты слова, выделенные полужирным шрифтом. Этих слов нет в списке представленной в уроке лексики. Ученик должен сам найти их в сводном словаре в конце учебника. Так дети постепенно приучаются самостоятельно пользоваться словарем.

Упрек в употреблении устаревших значков транскрипции, пожалуй, последнее справедливое, на мой взгляд, замечание в адрес учебника. Из других упреков хочу выделить два.

Первый. Иногда приходится слышать, что книга Скультэ написана так давно, что лексика в ней безнадежно устарела, относится «к добитловскому периоду» (?!).

Как известно, лексический состав языка обновляется за счет исчезновения слов, обозначающих отжившие, вышедшие из обихода реалии и появления в языке слов для обозначения реалий вновь появившихся. Даже при таком бурном, как в последние десятилетия, развитии окружающего мира, эта, новая, часть лексики, на удивление мала и составляет всего 1,5 – 3 % от общего лексического запаса любого языка. При этом в каждом языке есть «лексический костяк», который с течением времени не изменяется совсем. Именно благодаря этому явлению становится возможной реконструкция состояния языка для разных этапов его существования и даже реконструкция языков вымерших.

Слова, составляющие «костяк», основу языка – всегда и самые частотные по употреблению. Это закон любого языка. Так что, относится ли слово к этому «костяку», легко выяснить, заглянув в частотный словарь. Местоположение слова в словарном списке определяется частотностью его употребления. Чем ближе слово к началу, тем оно нам нужнее, тем чаще мы им пользуется и тем неизменнее во времени его форма и значение.

К чему я все это рассказываю? Дело в том, что В. И. Скультэ отбирала слова для своего учебника по частотному словарю. Естественно, что ей приходилось делать небольшие отступления, так как хороший текст из самой частотной лексики составить сложно. Но это были именно вынужденные исключения. Лексика «тянула» за собой и темы – самые общие и бытовые. Об этом в свое время рассказала мне женщина, которая близко знала Валентину Ивановну. Женщина эта много лет прожила в Англии, знала английский на уровне образованного носителя, так что Валентина Ивановна, приезжая в Москву по издательским делам, часто советовалась с ней о языковых нюансах своей работы.

Надеюсь, из сказанного ясно, что устаревшей лексика в учебнике Скультэ не может быть по определению. К тем же, кто продолжает в этом сомневаться, есть предложение. Ребенок, отзанимавшись по ученику В. И. Скультэ, получает на выходе активный словарный запас порядка 3 700 слов (см. словарь в конце учебника). Попробуйте найти среди этих 3 700 слов 5 (пять) единиц устаревшей лексики. (Устаревшим, как известно, считается слово, значение которого непонятно большинству взрослых носителей данного языка.) Нашедшему обещаю подарить на выбор бутылку хорошего вина или частотный словарь английского языка.

И еще один упрек в адрес учебника. На мой взгляд, упрек необоснованный, но он касается важного методического аспекта, так что на нем стоит остановиться.

В учебнике Скультэ много упражнений на перевод с русского на английский и наоборот. У кого-то это вызывает раздражение. «Ученик должен стараться сразу думать на языке, который изучает, а не переводить с русского», – вот основной аргумент противников методики использования перевода при обучении языку.

Мне кажется, очень часто недопонимание, а иногда и полное взаимное непонимание в спорах о методике происходит оттого, что из виду упускается фактор времени, не принимается во внимание этап, на котором находится студент. Да, когда словарный запас достигает объема 3 – 4 тысяч слов и оперирование грамматикой начинает переходить на автоматический уровень, безусловно, надо стараться сразу «выуживать» из подсознания английскую конструкцию. Но учебник Скультэ, во всяком случае его первая часть, – это букварь, причем букварь для изучения иностранного языка. На этом этапе ребенок знает, хорошо, если 50 – 70 слов и несколько основных грамматических конструкций. И когда читаешь в интернете такое: «Что касается дошкольников и младших школьников, то для меня на первом месте – создание у них звукового образа языка» или «У меня вот уже намечается тенденция усталости от адаптированных курсов, народ хочет подлинной аутентичности», хочется предложить авторам этих методических выкладок выучить 50 японских слов и, излагая свои мысли по-японски, попробовать добиться «подлинной аутентичности» или создать в своем сознании «звуковой образ языка».

Мне представляется, что на начальном этапе изучения иностранного языка, особенно когда речь идет о детях, которые и свой язык еще только «пробуют на вкус», очень важно все время напоминать о том, что человек, знающий два и более языков – всегда прежде всего переводчик, связующее звено между двумя мирами, важно показывать, что, переводя, а значит, сравнивая, мы чувствует нюансы и глубину обоих языков. И учебник Скультэ блестяще решает эту задачу.

Особняком стоят зачастую грубые по форме и расплывчатые по сути рецензии типа: «Там просто жуть совковая», «У Скультэ соответствующее времени его написания совковое содержание, наполнение и философия», «пионерская лексика» и т. п. В особую группу такие высказывания легко выделяются по общему признаку: авторы этих замечаний учебника Скультэ не читали. В раздражение их привел, видимо, сам факт существования написанного много лет назад русскоязычным автором и почему-то до сих пор популярного пособия по английскому языку.

Если бы авторы этих отзывов взяли на себя труд прочитать тексты уроков, они бы узнали, что ни о чем совково-пионерском речи там не может идти по определению, так как герои текстов-рассказов, пятеро маленьких англичан, живут в небольшом городке недалеко от Лондона. Их можно заподозрить в разных грехах: веснушчатый рыжий Джимми-Морковка ленив, жадноват, немножко избалован не очень умной мамой. Сэм не всегда хорошо обходится с маленькой сестренкой. Ребята периодически попадают в разные переделки, и читателям приходится за них волноваться. Но всё, уверяю, в рамках идеологических приличий: красных галстуков не носят и в октябрятские звездочки не сбиваются.

Кстати, раз уж мы коснулись качества текстов Скультэ. Как же выгодно отличаются эти, по настоящему талантливые, связанные единой сюжетной линией рассказы от большинства безликих, зачастую скучных и примитивных текстов о бесконечных environment и communication! (Привет от словаря частотности.)

О качестве текстов учебника Скультэ говорит одна деталь: если рассказ разбит на два-три урока, то даже самые ленивые и немотивированные ребята хотя бы краем глаза обязательно заглянут вперед, чтобы узнать, как выпутается Джимми из ситуации с испорченным подарком, не погибнет ли в огне пожара маленькая Лили, спасутся ли дети от чудовища, которое держит их в ночном саду.

В аннотации к учебнику в свое время ошибочно написали и, как это всегда бывает, потом много раз повторили в Интернете, что тексты учебника «это адаптированные сказки или отрывки из детской английской прозы». Две такие сказки действительно даны в качестве приложения к первой части. Вся же история про английских ребят, по существу, целая повесть, в которую связаны тексты второй части, написана автором и написана, повторю, ярко и талантливо.

Бессмысленно спорить и с теми оппонентами, которые утверждают, что «нет в этом учебнике игр, песенок и стишков, информация дана сухо». Не поленилась, ради восстановления справедливости взялась считать стишки. Где-то после двадцати сбилась и бросила. И пословиц, хороших и оригинальных, в текстах уроков и в упражнениях тоже насчитала больше двадцати. А еще там много загадок, шуток, скороговорок, как придуманных автором, так и вот таких, классических, милых и очень английских по духу.

Вот пара примеров, не столько для любителей «аутентичности», столько для неравнодушных к английской словесности.

England in November

No shade, no shine, no butterflies, no bees,

No fruit, no flowers, no birds, no leaves,

November!

The witch told her daughter

To fetch her some water,

To pick quick some nettle,

To put it in the kettle,

Then to catch some flies and fleas

And boil them tender with green peas.

Пока листала учебник и натыкалась на полезнейшие, методически четко выверенные упражнения, обиходные фразы, забавные тексты, подумала: учебник В. И. Скультэ нуждается скорее в добром и уважительном слове благодарности, чем в защите. От необъективных и некомпетентных нападок учебник надежно защищает его качество.

Справедливые же замечания, которые время от времени высказываются в его адрес, возможно, сможет в ходе очередного переиздания учесть издательство Айрис Пресс, которое уже много лет выпускает эту книгу. К чести издательства надо сказать, что все это время учебник выходил в твердом переплете, в двух – более бюджетном, черно-белом, и цветном – вариантах. Правда, иллюстрации, оформление обложки и работа корректоров оставляют желать лучшего. Как бы он выиграл от хорошего оформления и деликатных редакторских правок, которые, не нарушая структуры учебника, освободили бы его от явных недочетов, ошибок и опечаток!

Впрочем, несмотря на огрехи издания, некоторые внутренние неточности и солидный возраст, этой книге, думаю, предстоит еще долгая и счастливая жизнь.

Валентина Ивановна родилась в 1908 году в Москве в семье военного хирурга Ивана Филипповича Шелихова. Отец Валентины Ивановны получил дворянство за личные заслуги, а в советское время стал одним из первых рентгенологов. Мать, Мария Акимовна Шелихова, занималась воспитанием двух дочек и сына.

В 1925 году, после окончания школы, Валентина Ивановна поступила на курсы иностранных языков, которые в 1930 году стали называться Институтом новых языков, а сейчас известны как иняз им. Мориса Тереза.

В 1931 году Валентина Ивановна вышла замуж за Г. Ф. Скультэ и, следуя за мужем-биологом, объездила весь СССР от Дальнего Востока до Крыма.

В 1934 году семья осела в Сухуми, и Абхазия на долгие годы стала домом Валентины Ивановны. Недалеко от Сухуми в пустынном месте на берегу моря они построили дом и разбили большой экзотический сад. Думаю, в создании этого «райского уголка», как называли дом супругов Скультэ друзья, тоже проявился талант и трудолюбие Валентины Ивановны. Достаточно сказать, что для обустройства участка пришлось возвести цементную дамбу и засыпать местную каменистую породу привозной плодородной землей.

Сама человек яркий, Валентина Ивановна притягивала к себе талантливых людей. В дом Скультэ приезжали гостить офтальмолог С. Н. Федоров, известный океанолог С. К. Клумов, Фазиль Искандер.

Живя в Абхазии, Валентина Ивановна вместе с мужем работала в научно-исследовательском институте Субтропических культур, одно время была переводчиком и всю жизнь преподавала английский и французский.

Накопив огромный опыт, в конце 50-х годов она написала свой знаменитый учебник, который, появившись в 1961 году, издается до сих пор.

Известно, что В. И. Скультэ написала продолжение учебника для детей постарше, но издать его не успела. Она умерла в 1985 году, и учебник остался лежать в домашнем архиве.

Неправда, что рукописи не горят. Во время Грузино-Абхазской войны 1992-1993 гг. дом Скультэ сильно пострадал, пропали фотографии, бумаги, большая библиотека. Об этом не приходится горевать на фоне всего того, что творилось тогда в Абхазии. Но вот этот неизданный учебник … В нем Джимми-Морковка, наверное, вернулся из Африки, повзрослевшим и возмужавшим, и женился на Лили.